Конечно, гросс-адмирал сразу же дал указания подводным лодкам отойти из района Либау и обеспечить охрану подходов к Пиллау. Береговым частям Редер приказал укрепить противодесантную оборону по побережью, используя все резервы, артиллеристам дал указания привести в боеготовность орудия береговой обороны и зенитные дивизионы, а также задействовать всех тыловиков для отражения атаки.
Но никакой атаки на Пиллау не последовало. Ночью, когда старый Редер уже клевал носом, расположившись в удобном адмиральском кресле, ему сообщили о русском десанте, только что высаженном в Паланге. Русские опять обманули немецкую разведку. Гросс-адмирал скрипел зубами от бессилия, но сделать ничего не мог. Ему оставалось только ждать подхода кораблей на рейд Готенхафена.
Тем временем, начиналась атака десанта на Кретингу. Палангу оставили под контролем пограничников и приданных им бойцов НКВД с отступивших от границы и расформированных погранзастав, высадившихся вместе с десантом с «Морских охотников». Они сразу занялись охраной пленных и собиранием трофеев в виде брошенного немцами оружия. Карабинов «Маузер» оказалось так много, что их складывали в большие кучи, которые обливали бензином и жгли, чтобы вывести из строя, а немецкие автоматы, пулеметы, патроны и гранаты бережно собирали и грузили на плавсредства для отправки в Либаву.
Выдвинувшись из Паланги, десантники попытались атаковать сходу, но, напоровшись на систему огня, которую немцы успели срочно организовать, вынуждены были залечь. Основу немецкой обороны Кретинги составляли два бронепоезда и три дивизиона 88-мм зениток. Танков у обороняющихся имелось мало, потому что почти все они ушли от побережья восточнее, пытаясь расширить прорыв вермахта в обход Либавы. Зато в городке скопилось очень много пехотинцев, пара дивизий из 23-го армейского корпуса находились в эшелонах, стоящих на станции. Их тоже немецкое командование немедленно задействовало в обороне.
У наступающих на Кретингу со стороны Паланги морских пехотинцев ничего, кроме легкого вооружения, не имелось. А по численности два полка морпехов, брошенные в атаку на железнодорожную станцию неожиданным решением Тимошенко, уступали противнику больше, чем в десять раз. Но за ними стояла артиллерия флота. Линкоры, крейсер и новые эсминцы уверенно доставали огнем своих орудий до всех окрестностей небольшого городка.
Дорогу, ведущую от Паланги к Кретинге, немцы спешно укрепили. Она вся простреливалась. Потому морпехи двинулись вперед по пересеченной местности. Только пешком между городками нужно идти часа два в спокойной обстановке. А темной ночью и под вражеским огнем продвижение пешком, конечно же, шло гораздо труднее и медленнее. Примерно через час, когда десантники находились почти посередине между населенными пунктами, немцы начали запускать свои осветительные ракеты и открыли плотный огонь. Морпехи залегли и не могли продвигаться дальше.
Но, Александр Лебедев со своей группой корректировщиков и вместе с корректировщиками с эсминца «Карл Маркс», продвинувшись вперед в рядах штурмового батальона майора Силина, уже смогли занять какой-то амбар в окрестностях Кретинги, пустой и брошенный, но с довольно высокой островерхой крышей. Связь работала исправно. И вскоре корабли начали обстрел городка и железнодорожной станции.
В ответ били бронепоезда и «Ахт-ахты», но, в отличие от корабельной артиллерии, каждый выстрел которой корректировался на переднем крае, немцы стреляли вслепую. По кораблям они попасть не могли. А вот по десантникам попадали. Но, поскольку, морпехи рассредоточились на местности, каждый залп целого бронепоезда выводил из строя трех-четырех десантников, в то время, как любой выстрел линкоров, крейсера и новых эсминцев пожинал полноценную кровавую жатву. Скученные в городке немецкие войска под огнем флота несли огромные потери. Им просто некуда было спрятаться.
Александр хорошо видел в бинокль с крыши амбара, как, пораженный тяжелыми «чемоданами» с «Октябрьской революции», взлетел на воздух вражеский бронепоезд, как под огнем 130-мм орудий новых эсминцев запылали склады на станции, как линкор «Марат» попал во второй бронепоезд, и он загорелся. Как под ударом с крейсера «Киров» взорвались склады бензина, сложенных в штабеля двухсотлитровых бочек для немецкого автотранспорта и бронетехники.
Минут через двадцать артиллерийской канонады, доносящейся со стороны моря, весь городок уже ярко пылал, а во всполохах разрывов в воздух взлетали обломки эшелонов и станционных сооружений вперемешку с телами немецких солдат и офицеров. Вражеская артиллерия была полностью подавлена. И морпехи пошли вперед. Но, напоровшись на все еще плотный стрелковый огонь из карабинов и пулеметов, залегли снова, хотя уже гораздо ближе к Кретинге.
Тогда в дело снова вступили корректировщики и орудия кораблей. После второй фазы обстрела, отчаявшиеся немцы, наконец-то поняв, что защищаться в районе станции и городка бесполезно и губительно, всем скопом пошли в атаку. Их было все еще очень много, намного больше, чем советских морских пехотинцев. Расстояние между противниками стремительно сокращалось. И огонь кораблей прекратился. Теперь, когда бой шел на коротких дистанциях, дальнобойная артиллерия эскадры рисковала попасть по своим.
В свете разгоревшегося над станцией пожарища цепи наступающих немцев были хорошо видны. Подпустив их поближе, по команде разом заговорили ручные пулеметы морпехов, защелкали СВТ и затарахтели пистолеты-пулеметы. Но немцы отвечали тоже из ручных пулеметов, из редких в их цепях «шмайсеров» и из многочисленных карабинов. Они несли потери, но упорно продвигались вперед, навстречу морпехам.
Пехотинцы вермахта за короткое время придвинулись достаточно близко, направляясь через небольшое поле прямо к тому амбару, где находился Александр с группой корректировщиков. И Лебедев приказал открыть огонь. С мансарды амбара заработал ручной пулемет. Старший матрос Владик Скворцов с эсминца «Карл Маркс» стрелял неплохо. Его поддерживал из своего ППД мичман Федя Иванов и двое краснофлотцев с самозарядными винтовками Токарева. А группа со «Свердлова» почти не стреляла, вернее, с первого этажа амбара, из открытых в сторону противника ворот, били только СВТ комсорга Березина и моториста Беличенко, а младший радист с эсминца, которому доверили ручной пулемет, все никак не мог начать стрельбу. Похоже, с таким оружием обращаться парень умел плохо, хотя при самой высадке, на пляже Паланги, он выпустил в сторону противника несколько очередей.
Немецкие пули свистели совсем рядом, и Саше срочно пришлось спуститься вниз, чтобы разобраться, что же случилось с пулеметом. Выяснилось, что парень по дороге уронил оружие в песок. И теперь затвор заклинило. Пулемет нуждался в переборке и чистке, что под вражеским огнем произвести было весьма затруднительно. Тем более, что немцы находились уже всего лишь метрах в семидесяти от позиции корректировщиков. Враги двигались короткими перебежками, и их силуэты четко просматривались на фоне сплошного пожарища, в которое превратилась вся Кретинга. Лебедев приказал радисту отложить пулемет в сторону и стрелять из трофейного «шмайсера», который они подобрали по дороге еще в Паланге. Так дело пошло лучше. Лебедев залег рядом и открыл огонь из своего ППД.
Он услышал, как недалеко на правом фланге майор Силин прокричал своим бойцам: «Примкнуть штыки!» А затем Александр увидел, как морпехи сошлись с передовой вражеской цепью в штыковую. И хотя немцев приходилось по двое, а то и по трое на каждого морского пехотинца, цепь морпехов прошла сквозь цепь немцев почти не поредев, а застреленные в упор и пронзенные штыками солдаты вермахта остались лежать неподвижно. И сам комбат Силин шел вместе со своими бойцами, а со штыка, примкнутого к его СВТ и блестевшего, отражая всполохи пожарища, капала кровь. Только что Лебедев видел, как майор собственными руками ловко заколол этим штыком двух немцев.
Но, победой в этом бою пока не пахло. Откуда-то из пригородных перелесков на помощь вражеской пехоте выкатились танки, спрятанные и не принимавшие участия в бою до этого, чтобы не попасть под огонь корабельной артиллерии. Майор сразу приказал своим морпехам залечь и приготовиться к отражению танковой атаки. Вражеских танков оказалось не слишком много, всего пять штук «Panzerkampfwagen 38(t)» чешского производства. Они неторопливо выкатились из-за деревьев и начали бить по морпехам. Но комбат Силин дал команду приготовить новые гранатометы. И оружие конструкции Алексея Добрынина впервые проявило себя на поле боя. Кумулятивного заряда у этих гранатометов пока не имелось, были только фугасные и зажигательные. Потому с одного выстрела танк подбить не удавалось, но, когда с трех или четырех сторон одновременно прилетали «подарки», танки обездвиживались и загорались. Так что вскоре на поле боя перед батальоном майора Силина не осталось и целых вражеских танков, а только чадили подбитые. Увидев гибель «Панцеров», своей последней надежды, немцы побежали. Атака морпехов на Кретингу подходила к победному завершению.