Внутри строения в свете электрического фонарика перед ними предстала старая рыбацкая лодка, установленная на самодельном стапеле из скрещенных досок, больше напоминающем самые обыкновенные козлы. Похоже, что хозяева затащили эту лодку в свой сарай-эллинг ради ремонта. Ближе к носу в районе днища имелась свежая деревянная заплатка, что говорило, скорее всего, о том, что суденышко пострадало, ударившись о камни. Впрочем, тщательный осмотр показал: починку лодки хозяева закончили, пробоину заделали. Вот только покрасить не успели.
На стенах сарая висели сети, а рядом с лодкой нашлись и весла. И тут у штабсбоцмана возникла мысль использовать эту неожиданную находку по прямому назначению. В конце концов, они же все моряки! Оба боцманмата Отто и Ульрих немедленно поддержали предложение Вальтера. Пользуясь тем, что их в ночи пока никто в деревне не заметил, они решили выкрасть суденышко. Побросав свои рюкзаки и автоматы внутрь, они попробовали вынести на руках четырехметровую лодку из эллинга. Это оказалось совсем непросто. Отто взялся за правый борт, Ульрих — за левый, а Вальтер толкал сзади. Но тяжелое дерево, из которого была сделана лодка, плохо поддавалось их усилиям. А когда налегли со всей силой, ветхие дощатые козлы сложились, и суденышко с грохотом упало, едва не придавив немецких моряков. Но, хуже всего было то, что от этого громкого звука в деревне проснулись собаки, сразу залаяв.
Глава 15
Этот участок берега острова Эзель еще не был ни заминирован, ни огорожен колючей проволокой. Здесь проводилось лишь регулярное патрулирование, да ночью берег освещался прожектором. Оборудовать все побережье противодесантными укреплениями, как полагается, советские инженерные войска просто не успели. К тому же, местные рыбаки, прожившие всю свою жизнь на этом берегу, не хотели никуда из этого места переселяться. Они писали жалобы, и потому этот вопрос решался слишком медленно. Даже во время войны принудительное выселение эстонцев из рыбацких хуторов не применялось. Если они не высказывали антисоветских взглядов и соблюдали особый режим приграничных территорий, то и формального повода для выселения власти не имели.
Лай собак привлек внимание хозяев, и рыбаки проснулись. Вскоре какой-то дед с двумя взрослыми сыновьями прибежали к сараю. Все держали в руках топоры, подозревая, что в сарай наведались воры. Но, увидев немцев с оружием, эстонцы сразу свои топоры побросали и подняли руки кверху. Рыбаки не собирались погибать от огня диверсантов. И потому на приказ немцев помочь спустить лодку на воду, эстонцы сразу ответили согласием. Вальтер держал эстонцев на мушке, а Отто и Ульрих помогали тянуть суденышко к воде.
Вскоре лодка благополучно закачалась на небольших волнах. Вот только луч прожектора с мыса вернулся обратно и больше не уходил. Лодку заметили, хотя вряд ли видели четко на том пределе, где луч уже сильно рассеивался, смешиваясь с ночной темнотой. А ночью рыбаки, разумеется, не имели права выходить в море. Служба наблюдения подняла тревогу. Дали команду по радио. И ближайший пограничный катер «Морской охотник», патрулировавший акваторию в этом месте, поспешно приближался к нарушителям режима. Но, обратного пути у немцев уже не было.
Эстонцы плохо понимали по-немецки, зато Вальтер, у которого бабка была эстонкой, неплохо знал их язык. Владел он и русским. И это знание языков пригодилось, оказалось еще одним весомым фактором, который помог ему попасть в эту элитную разведывательно-диверсионную группу кригсмарине. Вальтер приказал рыбакам залезть в лодку и грести. Замысел казался ему самому слишком авантюрным, но иного плана не имелось. Под угрозой оружия эстонцы налегали на весла. И лодка под мелким дождем уходила все дальше от берега в ту тень, куда не доставал луч прожектора с мыса. Вот только на одних веслах, разумеется, от пограничного катера им не оторваться. Диверсантам оставалось лишь действовать дерзко, чтобы попытаться выжить.
Выделив кригсмарине ресурсы для подготовки к высадке десанта на Моонзунде, но не предоставив авиацию, фюрер в очередной раз играл на усиление конфликта между Редером и Герингом. Это противостояние двух военачальников имело собственную долгую историю. И перепалка за использование ресурсов каждый раз вспыхивала вновь, как только немецкий военно-морской флот запрашивал авиационную поддержку. Чтобы исключить зависимость от воли главнокомандующего люфтваффе, Редер давно уже пытался создать собственную морскую авиацию. Вот только Геринг всячески противился этому, пытаясь удерживать все воздушные силы Германии в своем подчинении, а Гитлер в этот конфликт демонстративно не вмешивался.
Как только встал вопрос о необходимости участия сил люфтваффе в предстоящей операции «Беовульф», гросс-адмирал снова оказался в положении просителя. Ему предстояло либо выпросить у Геринга авиационную поддержку, либо отказаться от нее вовсе. Редер не желал перед Герингом унижаться, но и оставить силы десанта без поддержки с воздуха он тоже не мог. Потому пришлось гросс-адмиралу в очередной раз умерить свою гордыню и постараться добиться хоть какого-нибудь компромисса. И он, конечно, опять жалел, что не смог настоять на достройке авианосца для кригсмарине.
Проекты авианосцев разрабатывались немецкими инженерами с начала 1930-х годов. И даже строительство первого авианосца «Граф Цеппелин» не просто успешно начали, а уже даже спустили его на воду. Вот только финансирования, чтобы довести дело до конца, никак не удавалось найти. Да и люфтваффе все никак не могло определиться с тем, какую же авиатехнику ВВС смогут передать для эксплуатации на авианосце. Геринг саботировал постройку этого корабля, как мог. Потому достройку в 1940-м пришлось приостановить. А ведь если бы в распоряжении у гросс-адмирала имелся хоть один боеспособный авианосец, Редеру не потребовалось каждый раз умолять Геринга присылать самолеты.
Еще в 1935-м Редер представил Гитлеру собственную программу развития морской авиации, надеясь постепенно развернуть для поддержки флота десятки эскадрилий. Но, Геринг сразу высказался против. Ему совсем не хотелось терять собственную монополию на распоряжение воздушными силами. Потому он всячески противился созданию авиации кригсмарине, задействовав все свои рычаги влияния. Но, Редер и не прекратил своих попыток решить авиационный вопрос для военно-морского флота. Несколько лет между главнокомандующими кригсмарине и люфтваффе длились постоянные пререкания на эту тему.
И только в январе 39-го под нажимом со стороны фюрера Геринг согласился подписать с Редером соглашение, в котором люфтваффе обязались поддерживать боевые действия на море, атаковать корабли неприятеля и прикрывать немецкий флот от воздушных атак. Для кригсмарине даже выделялись отдельные авиационные группы, предназначенные для проведения авиаразведки, для постановки минных заграждений с воздуха, а также для патрулирования водных районов. При подписании соглашения Геринг обещал передать флоту довольно много самолетов, сорок одну эскадрилью. Но, лишь когда авианосец будет достроен.
В результате, Геринг всячески саботировал финансирование строительства авианосца правительством Германии. И, поскольку этот корабль так и не достроили, то и самолетов в свое распоряжение Редер так и не получил. Вот и оказалось, что у флота к началу Второй мировой войны имелись лишь гидросамолеты «Arado Ar-196», составляющие бортовые корабельные авиагруппы, по 3-4 на линейных кораблях и 1-2 на крейсерах. Имелось еще небольшое количество гидросамолетов BV-138, He-60 и He-114, которые базировались на вспомогательных крейсерах.
Из-за разногласий командования люфтваффе и кригсмарине в начале войны авиационная поддержка действиям флота складывалась трудно. Поначалу и корабли, и авиаторы нередко стреляли друг в друга дружественным огнем. Чтобы пресечь безобразия, Редер откомандировал в части люфтваффе флотских офицеров, назначив их ответственными за взаимодействие кораблей и авиации. Эта мера, хоть и с опозданием, но помогла наладить координацию. С тех пор провели немало разных учений, что позволило отточить навыки взаимодействия между летчиками и моряками, да и боевой опыт помогал.