Фронт, конечно, проседал под натиском немцев, постепенно сдвигаясь на восток. Но, опасных прорывов врага пока удавалось избежать, организовав довольно грамотную оборону, отчего война со стороны Германии из блицкрига быстро превращалась в трудное позиционное продавливание советских позиций на очень длинной фронтовой линии, не принося противнику столь значительных успехов, которые имелись у вермахта в прошлый раз. Ведь теперь все направления движения противника по плану «Барбаросса» были известны руководителям СССР, да и меры принять успели, усилив опасные места войсками заранее. А каждый новый день удержания позиций давал возможность советскому командованию подтягивать все новые резервы из глубины страны к линии боевого соприкосновения.
Впереди, по мере приближения, вставал из воды Кронштадт со своими фортами, но без Кронштадтской дамбы, и вскоре катер благополучно доставил Александра на нужный причал в гавани базы Литке, сразу отбыв обратно. Возле этого причала в гавани имени русского мореплавателя и гидрографа стояли пять торпедных катеров Г-5. Внешне они ничем не отличались от обычных, только вот экипажей к ним не приписывали. В наличии, согласно документам, имелась лишь береговая техническая команда, которая эти катера обслуживала и готовила к использованию. Ведь каждый из катеров должен быть перед боевым заданием заправлен топливом, исправен и вооружен. И именно здесь разместилась ремонтная база особого отряда, территория которого расположилась западнее старой крепости, заложенной на южном берегу острова Котлин еще самим Петром Великим. Рядом находилась база обычных торпедных катеров, потому что мелкая гавань для больших кораблей с приличной осадкой не годилась. Территория же, где располагались катера волнового управления, была от основной базы торпедных катеров отгорожена в отдельный участок забором по суше.
На берегу стояло неприметное двухэтажное кирпичное строение, первый этаж которого занимала мастерская с необходимым оборудованием, а наверху находились кабинеты, в которых и размещался штаб подразделения, а также его радиоузел. Никаких людей снаружи почему-то видно не было. А ворота мастерской оказались запертыми. На них выделялась надпись большими буквами «Да здравствует красный военно-морской флот, надежная защита морских рубежей СССР!», сделанная красной краской поверх облезлой поверхности со следами серой корабельной окраски и потеками ржавчины. Закрыта была и железная дверь, ведущая к лестнице наверх. Александр осмотрелся. Казалось странным, что никто его не встречал на секретном объекте. Сразу стало понятно, что службу здесь несли халатно, несмотря на военное время.
Саша подумал, что вот он прибыл на катере ни от кого не таясь, а никакой охраны на объекте не заметил. Похоже, что ее и не было выставлено. Значит, любой диверсант и прочий злоумышленник мог запросто приплыть на территорию для проведения диверсий. По суше, наверное, проникнуть так просто не получилось бы, поскольку объект все-таки огораживал высокий забор с колючей проволокой поверху. Возможно, что и на КПП, расположенном у ворот, кто-то дежурил, но это пока проверить Саша не успел, а само место казалось ему заброшенным, больше напоминая какую-то свалку старой техники.
Впечатление заброшенности усиливали несколько ржавых катеров Ш-4, вытащенных на берег и наполовину разобранных. Дизеля от них, извлеченные и поставленные на деревянные поддоны, ржавели под открытым небом вместе с производственной техникой. Ржавые подъемные краны на причале, экскаватор и трактор допотопного вида, стоящие на берегу, явно не на ходу, вместе с высокой травой и чахлыми кустиками, проросшими между ними, дополняли безрадостную картину царящего запустения.
Александр ужаснулся. Ведь все это теперь составляло его хозяйство, за которое надо нести ответственность. А за всю эту бесхозяйственность и неудовлетворительное несение службы спросят уже с него. Да и где же все эти люди, которые значились в списке личного состава воинской части? Александр покрутил головой по сторонам, убедившись, что местность вокруг него выглядела безлюдной. Он ожидал, конечно, увидеть на новом месте службы какое-нибудь головотяпство, но не до такой же степени!
— Эй, есть тут кто-нибудь? — прокричал капитан-лейтенант. Но, никто не ответил новому командиру, словно никого на территории действительно не было. «Да что они тут все перепились, что ли, до беспамятства?» — недоумевал Саша, пробираясь в направлении КПП со стороны гавани по дорожке между кустов. За длинным одноэтажным строением, напоминающим склад, раздавались чьи-то голоса. Разговоры велись неуставные, о войне и политике.
— Скажи, Петя, они нас победят?
— Кто, Вася?
— Да немцы эти.
— Не. Товарищ Сталин задавит Гитлера. Как пить дать, задавит. И с чего ты взял, что немцы победить могут?
— Так вести плохие с фронта приходят. Немец прет. Моя сестра военврачом третьего ранга служит, так ее вместе с госпиталем из-под Риги эвакуировали к нам сюда в Ораниенбаум. Вот только вчера я с ней разговаривал. Говорит, что раненых столько, что и девать уже некуда. Взрывные травмы у них, да осколочно-пулевые проникающие, а для лечения ничего нет. Запас лекарств в госпитале весь закончился. Даже марли и ваты на всех не хватает. А уж чего раненые рассказывают, так и вовсе страшно пересказывать.
— Ну, понятное дело, война идет нешуточная. В империалистическую мой отец тоже с немцами воевал, так он рассказывал, что и тогда раненых много было. А еще немцы газы отравляющие применяли, травили нашу пехоту. Так и эта война не менее страшная, понятное дело. Вон немцы сколько всего понаделали за два десятка лет. Танковые войска у них теперь самые современные, воздушные флоты, да новые корабли. Но, я в нашу победу верю. Да и в прошлый раз мы почти их одолели, только вот не удалось окончательно додавить, потому что революция состоялась у нас, да и гражданская война началась внутри страны.
— Воинственные они сволочи, эти немцы. А еще и жадные, черти. Все им земли своей мало. Оттого чужую занять норовят. Половину Европы себе отхапали, а все им не хватает жизненного пространства, понимаешь. Потому и полезли к нам. От жадности.
— Ты давай лучше подсчитывай «камни». Вот тебе, «рыба»!
Когда Александр вышел из-за угла, обогнув строение, там обнаружились четверо мичманов, одетых по форме, но без головных уборов, которые сидели на свежем воздухе на лавках напротив друг друга попарно возле деревянного стола, и занимались тем, что «забивали козла» в домино. Увлеченные игрой и разговорами, они даже не сразу заметили Лебедева, который, сжимая свой портфель с документами, наблюдал за ними какое-то время, внимательно рассматривая нарушителей воинской дисциплины. Один из них выглядел огромным курносым детиной с красным лицом, второй, сидящий напротив него, был, наоборот, щуплым, с худой шеей и длинным носом, третий имел шею толстую и короткую, а нос крючком, будучи плотным, но низкорослым, а четвертый с худым лицом и прямым тонким носом сверкал лысиной и нервно теребил седоватые усы. Это и был тот, к которому обращался сидящий напротив обладатель худой шеи и длинного носа, называя Петей. Сам же он звался Васей. Остальные двое до этого, в основном, молчали, но, как только услышали про «рыбу», сразу начали выдавать какие-то шутки вперемешку с матерными словечками.
Характерный запах, исходивший со стороны стола и пустая бутыль с гранеными стаканами, стоящие на столешнице, красноречиво свидетельствовали о том, что эти ребята «приняли на борт» уже немало алкогольного балласта. И Саша решал про себя, что же будет делать с ними. Начинать службу на новом месте с раздувания конфликта ему не очень хотелось. Он прекрасно понимал, что просто и очень быстро исправить все косяки сложившегося положения не получится. Сперва нужно разведать обстановку в коллективе, определить кто главный виновник, а потом уже принять меры, исходя из справедливости. И только после этого обозначить пути для исправления ситуации. Чтобы подобное не повторялось, придется определить средства для улучшения дисциплины, назначить ответственных за исполнение, а дальше смотреть на результаты собственной деятельности и требовать отчеты с подчиненных. Быстрых изменений сложившегося положения ждать не приходилось. Но и оставлять безобразие безнаказанным прямо сейчас было нельзя. Через некоторое время присутствие незнакомого молодого человека в белом кителе с нарукавными нашивками капитана-лейтенанта и с портфелем в руке мичманы все-таки заметили. Они прекратили игру и разговоры, молча уставившись на него.